Индейский ребенок бежал к ней, протянув руки, и она тоже бросилась к нему, сама не зная почему. Словно волна любви подхватила ее на свой гребень, со всеми порывами, страстями и надеждами.

— Онорина!

Она подхватила легкое тельце и, держа ее на руках, думала, что умрет от счастья.

Ни лицо девочки, ни ее одежда, ни волосы, смазанные жиром, не смогли обмануть ее.

Она узнала бы ребенка под какой угодно маской, она узнала бы живой блеск глаз Онорины.

— Я знала, что ты придешь!.. Ох ты, несносная, как я вижу, твои мечты сбылись?..

И она хохотала и кружилась с ребенком, прижатым к сердцу.

— Индейский воин! Индейский воин! Ну смотрите на это чудо!.. Индейский воин вернулся!..

В суматохе голосов кто-то вскричал:

— О Господи! У нее была оспа!

Другой голос, новый и почти незнакомый, ответил:

— Да, но она жива, и мама вылечит ее.

Этот голос и эти слова привлекли внимание Анжелики, которую пронзила внезапная мысль: «Оспа!..»

— Кантор! Кантор!.. Но… откуда ты взялся?

— Из Версаля, — ответил Кантор по-светски, — но с небольшим трудом по Квебеку, Монреалю и Онтарио.

— Он приехал, чтобы найти меня! — заявила Онорина.

Анжелика поставила ее на землю, чтобы прижать ладони к лицу Кантора, чтобы обнять его.

Она почувствовала его силу. Это был мужчина. Она все сразу поняла. Встреча, которая заставила его пуститься в плаванье, погоня, деяние, которое он совершил…

Тут появились несколько человек, которые еще не поняли, что случилось. Они кричали:

— Мы нашли детей! Можно ехать!

И теперь уже все расхохотались, потому что не было нужды ждать еще. Можно ехать… — Ты видел отца?.. Кантор вытаращил глаза. Он не знал, что граф де Пейрак отправился во Францию. Их корабли разошлись в океане.

Анжелика поняла, что если их будущее и было наполнено неизведанным, все равно, им будет чем занять долгие часы путешествий и ожиданий. Им будет, о чем рассказать.

Их жизнь не была разрушена, их дело не прошло даром. Вапассу останется богатым источником воспоминаний и счастья.

Это был новый порог, на котором она стояла вместе с Онориной, тремя малышами, которые по-прежнему что-то лепетали, держа в ручках букеты первых цветов.

Начиналась новая жизнь. Будущее, наполненное неизвестным, приближалось. И прежде всего, пока они шли на юг, они навещали старые знакомые посты, проверяли, живут ли там люди, вынесли ли они военные действия и атаки зимы.

Потеря богатств, это пустяки.

Ей нужно было лишь, чтобы не было больше жертв.

Невинных жертв, которые еще могли бы появиться усилиями Амбруазины.

Она только и хотела, чтобы больше никто не умирал. И больше никто не умрет…

Они встретятся с Джонасами, с Малапрадами и их детьми, и с Валлонами, и с «лоллардами», и со швейцарцами, и с испанцами…

И они вместе будут пить и весело поднимать тосты за здоровье всех на берегах Голдсборо, а потом отправятся в Европу на красивом корабле, и путешествие пройдет спокойно, и они встретятся с королем, с верными друзьями, которым не терпится их увидеть, она наконец-то обнимет мужа, и они поклянутся друг другу никогда больше не расставаться.

Что касается Онорины?.. Она снова взяла ее на руки, чтобы получше разглядеть ее лицо.

Она может ослепнуть? Нет, есть еще время вылечить. Она сделает еще одно усилие, она будет ухаживать за ней, ее веки перестанут быть покрасневшими, ее зрение улучшится. Кожа ребенка, нежная кожа, испорченная шрамами? На это уйдет больше времени. Но что в этой жизни коротко?.. Все зависит от способов лечения. Она найдет их, она снова победит. В этом она была уверена. Она добьется того, чтобы следы болезни и проклятия, которые отпечатались на лице ребенка с самого ее рождения, исчезли навсегда.

В мире так много чудесных сил: ласковых, заботливых рук, священных источников, на которые снизошло Божественное Влияние…

«Я обойду весь мир, если будет нужно, и еще один раз я спасу тебя, дитя мое…»

Она обняла ее еще крепче, словно она прижимала к себе саму новую жизнь.

— Больше не будет жертв! Так будет! Я чувствую это! Мы найдем всех друзей, которых мы потеряли! А ты станешь красивой! Ты будешь счастлива!..

«После всего!.. — подумала она, глядя своими зелеными глазами на весенний свет. — После всего наступает покой! Я заплатила за него! Небо должно подарить мне его!..»